Your Name - Цепной пес [СИ]
— Морте вита, аксе ле архане! Раеран астар.
В этом месте не было звуков, но туман от моих слов сотрясался и менялся. Из него начали появляться тени, много теней, женщины, дети, старики, мужчины, все в пестрых, но простых одеждах, у многих похожие лица. Они не видели меня, они всего лишь тени, тени давно живших людей. И среди них есть одна, которая меня интересует.
Увидев иссиня черную тень, я едва не вскрикнул от мальчишеской радости. Вот он, тот кто был проклят. Первый член рода, попавший под сильное проклятье неизвестного колдуна или волшебника. От него проклятье набрало силу и принялось пожирать жизни всех его потомков. Поэтому обнаружить на ауре Тиши проклятье я и не смог. Оно сидело здесь. Если уничтожить эту тень, проклятье разрушится.
Я потянулся к этой тени и попытался её схватить. Но она ускользала от меня буквально на полшага. Я шагнул за ней, раз другой, третий. Постепенно я все дальше отходил от края тумана, а когда повернулся, было уже поздно. Ледяной озноб пробрал меня насквозь.
— Что же я наделал, — прошептал я.
Туман стремительно вымораживал остатки тепла из моего тела. Я посмотрел на руку и убедился, что она уже вся побелела. Двигаться я уже не мог, как и говорить. Тело слишком сильно замерзло и ослабло. Я слишком далеко зашел в мир мертвых и теперь сам стану тенью. Достойная смерть для зарвавшегося мага.
Очнулся я от жуткой боли в сердце. Оно работало с трудом и часто сбоило. Еще бы, такие раны не заживают за мгновение. Я был весь залит своей кровью и лежал на полу храма. Рядом дрожала перепуганная Тиша и сидел растерянный Тирион. А прямо надо мной склонилась белая как мел Арья. Я без удивления отметил, что теперь у неё две белые пряди в волосах.
— Что случилось? — негромко спросил старый жрец.
— Ничего страшного, — прохрипел я. — Всего лишь древний магический ритуал. Очень трудный и очень опасный.
— Ты же говорил ничего опасного? — подозрительно спросил Тирион.
— Для окружающих, ничего опасного, — кивнул я.
— Что получилось? — с нетерпением спросил он.
— Позже, — хрипло ответил я, — дайте вина.
Лишь выпив полный кувшин вина, я успокоился, и смог как-то прийти в себя.
— Ну так, что? — нетерпеливо спросил Тирион.
— Дайте мне бумагу и чернила, — устало сказал я. Когда мою просьбу выполнили, я прямо на полу начал писать письма, — я ничем не могу помочь сам. Но могу попросить мою родственницу помочь Тише. Это письмо к ней, тут написано все, что ей надо знать. Второй письмо поможет тебе найти её, будешь показывать его членам моей семьи. А третье — это разрешение на выезд из Риола подписанное мною.
Написав письма, я быстро поставил на всех свою личную печать. Хорошо быть магом, твоя печать всегда с тобой. Я отдал все письма девушке и с помощью Арьи встал на ноги.
— Вы помогли мне, чем я могу вас отблагодарить? — робко спросила меня Тиша.
— Я ничего не сделал, — возразил я. — Я просто пришел и посмотрел на вас, только и всего. А эти письма ничего не стоят. А моя сестра даже заплатит мне, за то, что я послал вас к ней. Ей нравиться работать с древними родовыми проклятьями но, к сожалению, для неё и к счастью для всех остальных, они встречаются крайне редко.
— Большое спасибо вам, — поклонилась девушка.
Я кивнул в ответ и вышел из храма на открытый воздух. Солнце уже клонилось к закату. Голова у меня немного кружилась, а грудь все еще болела. Не торопясь я пошел к городу. Тирион остался с Тишей, так что мы пошли обратно вдвоем с Арьей. Местные нас не трогали, но посматривали хмуро.
— Спасибо, Арья, — негромко сказал я девушке, она промолчала. — Я сильно ошибся сегодня.
— Зачем ты полез так далеко?
— Подумал, что смогу сам снять проклятье, — признался я.
— Если бы ты умер…
— Я знаю, — вздохнул я. — Извини.
— Тебе незачем передо мной извиняться, — тихо ответила Арья.
— Ты моя ша'асал, только мне решать, как и каким образом к тебе относиться, — жестко ответил я. — Я мог погубить нас обоих, поэтому я извиняюсь.
Арья ничего не ответила мне. В её волосах теперь было две седых пряди. Это означало, что она два раза побывала за порогом смерти. Два раза сходила Туда и обратно. Не все некроманты могут этим похвастаться. Когда я зашел слишком далеко, Арья пошла за мной и в прямом смысле вытащила с того света.
На следующий день я снова был в штабе. Первую половину дня я разбирался в куче бумаг. Полезной для меня информации было мало, но кое-что все же было. Работать с документами для меня было не впервой. Большие чиновники даже не догадываются, сколько неугодной им информации оседает в кипах бумаг. Некоторые следователи догадываются, но предпочитают молчать об этом. Потому что разбираться в тысячах отчетах, чтобы найти несовпадение всего в двух цифрах им не хочется. И порой я их понимаю. Но делать нечего, работа по защите империи далеко не так благородна, как кажется. И далеко не так интересна, как об этом пишут в книгах.
— Нашел что-нибудь? — поинтересовался Харальд, когда мы сели за один стол в столовой, во время обеда.
— Не особо много, но кое-что есть, — ответил я, посыпая перцем жареную картошку.
— Как ты можешь, есть так много перца?
— Перец помогает забыть, что картошка недосолена и не прожарена.
— Так что ты нашел?
— Нецелевое использование казенных средств.
— Удивил, — фыркнул Харальд. — У нас тут только ленивый не знает, что казну округа потихоньку разворовывают.
— Дело не в этом. Деньги не просто воруют, их тратят не та то, что следовало бы. В Риоле несколько племен вынуждены жить на нищенские пособия, в то время как по бумагам ежегодно выделяются средства на развитие окраин. Но где эти деньги, а главное где развитие окраин Риола?
— Интересно, — задумался полковник. — Эти племена и так нам мешают, а тут еще оказывается, на них деньги выделяют.
— А чем они вам мешают?
— Это дикари, — спокойно ответил Харальд. — Кочевники, в любой момент они могут схватиться за оружие. Они не хотят жить по имперским законам. Эти окраины в любой момент могут вспыхнуть новым бунтом.
— Тогда почему их там держат?
— Не знаю, — пожал он плечами. — Считается, что если они будут жить на одном месте, их будет проще контролировать.
— Интересно, почему им при этом не дают жить в городах?
— Отголоски войны, — хмуро добавил Харальд. — Их до сих пор не любят за то, что во время мятежей они вырезали целые поселки. И потом, они дикари, верят в своих странных богов, живут по-своему, от них всегда воняет. Они сильные, наглые и готовы работать за копейки. За это их не любят горожане.
